Оренбургский пуховый платок

Только он через порог – мы все так и расстегнули рты настежь. Вот тебе на-а!.. Разоделся в струночку! В лаковых са- пожках… В троечке… Ха! Припавлинил- ся! Так у нас в Жёлтом не ходят. Подружка моя Лушенька Радушина, – а была Лушенька ртуть-человек, девчоноч- ка хорошенькая, как хрусталик, – прыг только на скамью, приветно затрещала: – Песня тогда красивит, когда её поют! И повела: – Много певчих пташечек в наших лесах, Много красных девушек в сёлах-городах, Загоняй соловушку в клеточку свою, Выбирай из девушек пташечку-жену. Все наставили глаза на меня. Ждут не дождутся, что же я. А я во весь упор вежливо смотрю на невозможного раскрасавца своего и – ах-ах-ах! – представляю, как бы должна сильно ресничками хлопать, раз сердеч- ко при последних ударах. Только чувствую, не трепещет моё сер- дечко. Тут Лушенька толк, толк меня в плечо. То ли красику 4 кажет, кто его невеста, – а ну ошибётся в выборе? – то ли мне велит спохватиться. Растерялась я. Первый раз в жизни растерялась девка-ураган. Это им так на первые глаза казалось, как потом говорили мне. На самом же деле, ещё с секунду, я б упала на пол со смеху. До смерти распотешил меня весь этот концертишка с важнющим жени- хом. Вижу, зовёт несмелой рукой на двор. Я и выйди эдак небрежно с единствен- ным желанием отбить непутёвому гулеб- щику охоту бегать за мной. Пора закры- вать эту кислую комедию! – Ну что, Ннюра, ты… сссогласишь- ся?.. – Сбегать за тебя? – полосонула под занозу, с язвой. – На коюшки торопиться?.. Чего бе- гать?.. – Слышу, в голосе обида плотнеет. – Впросте выйти… Не на день… Да... Я хочу на те жениться... – Всего-то и кренделей? – Да–а… Вон все наши… тятяка, дя- дья там… уже покатили назад в Крюков- ку. А я за тобой и заверни… «Ну тишкину мать! Вот Господь слепца навязал!» – про себя взлютовала я. А ему сказала, как отрезала: – И не думай, и в уме не держи! За тридцать девять земель в тридесятое царствие я дажно и не собираюсь ехать. – Ннну, что ж… Ззнать, не подберу я с тобой оообщий язык... Ввволя твоя... Ссилой в милые нне вввъедешь... ГЛУБИНУ ВОДЫ ПОЗНАЕШЬ, ДУШУ ЖЕНЩИНЫ НЕТ П обыл Михаил до конца посиделок, идём к нам. Какой гостильщик ни пустой, в ночь в дорогу не погонишь. Идём, а моя Лушенька и кольни: – Жених, а жених! Жениться приехал, а денег много? Вечёрку ладить будешь? – Хватит и на вечёрку. Хватит и на свадьбу. Пятьдесят два рубляша! Золо- той сезон! Деньги эти и в сам деле большие. Две самолучшие купишь коровы и на мага- рыч с лихвой останется. Вот и наш курень. Открыла дверь мама. Завидела незнакомца, с испугу валь- нулась к стенке. – Кто это? – шепнула. Я пожала плечами. Прыснула в кулак Луша. – Ма, – говорю я, – да не пугайтесь 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85