Оренбургский пуховый платок

Побратаемся с тобой. Ты начнёшь меня терзать И глаза мои клевать! Дай же знать про это ей, Старой матери моей. Чуть начнёт она пытать, Знай о чём ей отвечать. Ты скажи, что вражий хан Полонил меня в свой стан, Что меня он отличил И могилой наградил. С сыном ей уже не жить И волос ему не мыть. Их обмоет ливень гроз, Выжмет досуха мороз, И расчешет их бурьян, И раскудрит ураган. Ты не жди его домой, Зачерпни песку рукой Да посей, да поджидай, Да слезами поливай, И когда посев взойдёт, Сын на родину придёт!» Побрались за руки. Невспех идём себе, идём… Кто поёт, кто подпевает. А кто и пенье милованьем сладит... Не беда, какая парочка споткнётся, приотстанет. Через минуту-две нагоняют. Рады- радёшеньки, сияют. Поцелуй нашли! А у меня с робким Лёней – ну тишкину мать! – ни находок, ни разговору. А так... Одни междометия… горькия… А каюсь… В корявой башке моей всё свербела сладкая теплиночка: «Миленький мой Лёнька, Мой хороший Лёнька, Ты за талию меня Потихоньку тронь-ка!» Да куда! Мысли мои он читать не мог и на самом близком отстоянии. А по части троганий и вовсе не отважистый был. Крепче всего выходило у него багровое молчание. По лицу вижу, край зудится что сказать, да рта открыть смелости Боженька не подал… А и то ладно. А и то сердцу отрада… Погуляем с часочек, там и снова делу честь. ИЗНИЗАЛ БЫ ТЕБЯ НА ОЖЕРЕЛЬЕ, ДА НОСИЛ БЫ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ С тоял теплый май. Цвели ромашишки. Из села Крюковки – это такая дальняя даль, где-то на Волге, под Нижним, – на- ехали мастеровые строить нам станцию. Был там один дружливый гулебщик с гармошкой. Исподлобья всё пострели- вал. А наведу на него смешливый свой глаз – тут же отвернётся. Поначалу отворачивался, отворачи- вался. Потом и перестань. Подступается, шайтан тя забери, с объяснением. – Говорю я, Нюра, прямо… Человек я простой… – Что простой, вижу. Узоров на тебе нету. – Знаешь, Нюра, как ты мне по серд- цу… – Кыш, божий пух! – смеюсь. – Кыш от меня! – Чать, посадил бы в пазуху да и снёс бы в Крюковку... – Ой, разве? Чирей тебе на язык за таковецкие слова! – Да-а... Такая к тебе большая симпа- тия. Не передам словами... – А чем же ты передашь-то? Гармони- ей? – Нет. И гармонией не могу. – Оскла- бился, только зубы белеют. – Тем лучше. Ничего не надо переда- вать. У меня и без тебя есть парень!