Штурм Берлина

— Завтра будем. Берлин, вот он — за каналом, я к нему от самой Москвы на своих ногах шёл. На Волге ранило, а я опять в строю. Да и махнул к самому Днепру. Тоже пускать не хотели, они не хотели, да мы хотели… В густом тумане появилась бледная полоса зари, несколько красных ракет взметнулось в небо. В сторону канала ударили огненные стрелы. Земля задрожала от грома орудий. Всколыхнулся туман, и над дымящимися развалинами домов поплыл иепел. Ещё били орудия, когда на канале с крутого берега спускали тяжёлую плоскодонку — Эх, взяли… — Ешё раз, взяли… Лодка ползла вниз. Несколько человек стояли по пояс в холодной воле. Я и мои разведчики бросились на помощь. Упираясь руками изо всех сил в смолистый борт лодки, я стоял на коленях в жижице грязи и тоже кричал «взяли». Наша тяжёлая артиллерия продолжала свой поединок с дальнобойными орудиями врага. Этот труд под огнём казался священным. Вдруг незнакомый мне старший сержант покачнулся и упал на лодку. — Ваня, Ваня, — позвал и тронул его за плечи высокий, худой сержант. — Немного не дожил. Сержант выпрямился и повернулся лицом в сторону немцев. По его щекам катились крупные слёзы. Наконец, лодку спустили на воду. Откуда-то появились доски и длинные шесты. Хватаясь за борта, бойцы полезли в лодку. Она тяжело оседала. При каждом неожиданном толчке казалось, что лодка зачерпнёт воды или перевернётся. Упираясь шестами в дно и загребая досками, двенадцать бойцов отвалили от берега и медленно поплыли в туман. — Уходите с берега. Все, все. Вон наверху окопы, туда приказано, — кричал красноармеец комендантской службы. Все медленно полезли по крутому берегу, провожая взглядом удаляющуюся лодку. Я со своими разведчиками пошёл вдоль берега. Ноги тяжело вязли в топком иле. Артиллерийский гул стихал. Утренняя заря бледнела в отсветах пожаров. Лодка была уже на середине канала. Её осыпал град, пуль и осколков. Вода точно кипела кругом. Одни гребли, другие вели огонь прямо с лодки. С нашего берега кричали: — Нажимай, нажимай!