Штурм Берлина

— Генерал, — тихо отвечает связист. Кузов взял трубку и сказал своим спокойным сипловатым голосом: — Я вас слушаю, товарищ генерал. Видимо, они сверили часы, потому что гвардии майор Кузов сказал: — У меня девять часов. Как я потом узнал, генерал объяснил майору задачу, стоящую перед полком. Генерал предупредил, что в 9.50 начнётся артподготовка и будет продолжаться до 10.00. — Есть, товарищ генерал. Задача будет выполнена. Есть! С этими словами он передал трубку, откашлялся и пошёл к столу кончать завтрак. За столом (это была пустая бочка, поставленная к верху дном), как ни в чём не бывало, продолжался оживлённый разговор. Время шло. Майор Кузов окончил завтрак, закурил и подошёл к телефону. 9.45. Звонок. Связной берёт трубку и тут же докладывает гвардии майору: — Генерал. Кузов крепко затянулся папиросным дымком и взял трубку. — Да, я готов, — ответил он, выслушав вопрос генерала. Последние минуты на исходе. И вот ударили «катюши», заговорила наша артиллерия, которая стояла у моста в 150-200 метрах от нас. Этот мост был переброшен через улицу; под ним и стояли наши пушки. В ту же минуту заревели моторы танков, тех самых, что были у нашего дома. Командир полка, подошёл к дверям и сказал: — Ну, фрицы, держись! Мы начинаем. Каждый, кто где мог, пристраивался, чтобы наблюдать за ходом боя и за вспышками от выстрелов из окон, где засели немцы — снайперы и фаустники. Десять минут шёл громкий разговор артиллерии. А в это время командир полка вызывал к телефону комбатов. Он приказывал: — В десять ноль-ноль — вперёд! В десять ноль-ноль — вперёд! Артподготовка закончилась, и советское оружие сменило громовый голос на более частый и трескотливый. Наши автоматчики перебежками двинулись вперёд по заваленной кирпичами улице.